Добрый, зимний день!

На ход белых 25. Фe3:e5 черные ответили a5-a4.

Вот мы, можно сказать, почти все отдыхаем, а Юрий Сергеевич трудится, не покладая рук и нот. И ведь каждый зритель, слушатель норовит что-нибудь ехидное спросить, беспочвенно считая, что наш дорогой композитор этого не знает.
И на любой такой курносый вопрос Юрий Сергеевич всегда находит ответ типа: “А как бы Вы сыграли эту пьесу, например, после 6. Кg1-e2 в контргамбите Фалькбеера?”
И злопыхатель будет посрамлен на глазах у всей почтенной публики.
Вот для чего, в частности, надо изучать шахматную теорию.

Добрый зимний, но, к счастью, уже не холодный ночер, дорогой Евгений Александрович!

Всё таки, это ужасно, когда в выходные надо что-то делать! Но, увы, сессия уже на носу, и ко всему прочему мой друг, французский органист Эрве Дезарбр, даёт завтра концерт в филармонии, в зале Чайковского, и утром мы должны встречаться. И я вот сижу и думаю: спать – не спать? И, поверите ли, проблему не решил, а вот ход придумал: 26. f3-f4. А развязка то близка!!! Скоро! Скоро момент истины!

Ну да... органист... Так это с ним мы в пеперыве твоего октябрьского концерта так весело обсуждали ораторию, сочинённую тобой для исполнения памятником Чайковскому?

Я думаю, органисты с фамилиями, оканчивающимися на арбр в пеперывах, как пишет наша связная, страшнее длиннокрылых акул, если ты не решался заснуть перед встречей. Надеюсь, все закончилось благополучно, встреча завершилась мирно...