Ильич! А помнишь, как в стогу Мы всей бригадой время коротали, И Пиф, взывая нас к морали, Сломался: «Больше не могу!»
А, просыпаясь, чуть развеясь, Освобождаясь от приснившихся подруг, Друг другу мы рассказывали сны. И каждый лез в свои штаны, Проверить на предмет наличия гадюк − Их нет! Какая прелесть!
А после в настроении мажора Полоть пытались сорняки, Но как-то было не с руки – Рубили больше помидоры.
Смотрю сквозь годы – сколь уже? Всё та ж сердешная истома, Всё та же музыка в душе, Всё та же в голове солома.
Ильич!
А помнишь, как в стогу
Мы всей бригадой время коротали,
И Пиф, взывая нас к морали,
Сломался: «Больше не могу!»
А, просыпаясь, чуть развеясь,
Освобождаясь от приснившихся подруг,
Друг другу мы рассказывали сны.
И каждый лез в свои штаны,
Проверить на предмет наличия гадюк −
Их нет! Какая прелесть!
А после в настроении мажора
Полоть пытались сорняки,
Но как-то было не с руки –
Рубили больше помидоры.
Смотрю сквозь годы – сколь уже?
Всё та ж сердешная истома,
Всё та же музыка в душе,
Всё та же в голове солома.