С. Маслов. Лунатик.

Выборка 3. Лунатик.

На спинку помятой кровати

Впотьмах лунный зайчик упал.

Я видел как ночью лунатик

Ходил над обрывом и спал.

Овеяны сладкими снами,

Глаза от восторга закрыв,

Как часто мы спим и не знаем,

Что там, под ногами, обрыв…

Бухта Барахта

У бухты «Барахты»
Есть пристань для яхты
И выход в большой океан,
Маяк возле бухты,
Да берег, где фрукты,
Что вырастил боцман Иван.

Для бухты «Барахты»
Не созданы карты,
На них не помечен маяк.
Лишь синие воды,
Да синие своды
Ее отличительный знак.

Одна лишь беда у Ивана,
Один непреложный закон:
Он дважды в году
Напивается пьяным
И звездам грозит кулаком.

И каждое утро,
Минута в минуту,
С давно позабытой поры
Взлетает над бухтой
Огромная… птица,
И холодом веет с горы.

И старый Иван,
Недовольный прохладой,
Ворчливую песню поет.
Мир дышит надеждой
На белый корабль,
Который однажды придет.

Одна лишь беда у Ивана,
Один непреложный закон:
Он дважды в году
Напивается пьяным
И звездам грозит кулаком.

А осенью рано
Приходит в Ивану
Красивый и гордый дельфин
Иван молчаливо
Дает ему рыбы
И вновь остается один.

Маяк возле бухты
Считает минуты,
Сигналя незримым судам.
Но нет кораблей,
Приплывающих в бухту.
И не было их никогда….

30 лет

Дует, дует ветерок
Гаснет тонкая свеча
Тридцать лет тот самый срок,
Чтоб все заново начать.

Журавлиный клин
Тополиный пух
Я сижу один
Сочиняю вслух

А с дуба падают
Листья ясеня
Где же ты, моя
Ипостассия?

Я таких как ты
Угощал драже.
Посмотрел назад –
Тридцать лет уже.

В голове моей
Нету истины,
Но зато не ней
Нету лысины

На дворе – трава,
На траве – дрова.
Я иду с тобой,
Говорю слова.

Мы – романтики,
Мы - разведчики,
Губки – бантики,
Глазки – щелочки.

От такой жары
Голова как жесть.
Не хухры-мухры,
Тридцать лет уже.

Уже время умным стать
Даже дураку.
Время камни собирать,
Класть за пазуху

Я разумный человек
Ведаю, как жить
Если тянет в нижний брейк –
Значит, хватит пить

А если утром голова
У меня болит,
Значит, мне не 22,
И “чуть-чуть” не повредит.

Исчезает по утрам
Истина моя,
Но, зато, по вечерам
Точно знаю я,

Что любовная игра
Лучше всяких игр,
А минтайская икра
Лучше всяких икр.

Дух березовый,
Кофе в баночке
Эх, Морозова,
Эх, цыганочки!

Ой, да присядочка
До зари.
Три десяточка:
Раз, два три.

Три гитары на стене.
Три звезды в окне.
Три Иисуса снились мне
В беспокойном сне.

На китах на трех стоит
Крепость бытия.
Из трех пальцев состоит
Истина моя…

Галилей

Не ведал я в жизни страха,
Зачем мне ненужный груз?
Но вот восходить на плаху
Я в солнечный день боюсь…

А где отыскать пристанище,
В чем истина? – Истина та еще
Стоять надо сзади кусающего
И впереди лягающего…

Искал я свою обитель
В долине ветров и бурь
И этим, увы, обидел
Навеки свою судьбу.

Кому говорить «спасибо»
Что я до сих пор живой.
Стоит на дворе осина
И плачет по мне листвой.

А рядом, в осеннем скверике
Гуляют в ночи лунатики.
Что в юности были холерики
Что в старости стали флегматики.

И ветер там тучи гонит
Туда, где рассвет алеет
Скажи мне, мой друг, кто вспомнит
Отрекшегося Галилея.

И в храме бываю трещины,
И злыми красивые женщины
Быть знающим и быть верующим –
В принципе разные вещи.

Как нам не расстаться с правдою
И избежать изгнания
Ведь звезды все чаще падают
Не исполняя желания.

И жизнь наша – в сущности мельница
В ней разные истины мелятся
Земля моя, матушка-грешница,
Я знаю, ты все-таки вертишься…

Середина

Уходят сны, и капля точит камень
И рвутся от натуги паруса
Я слишком юн, чтоб не мечтать о славе,
Но слишком стар, чтоб верить в чудеса.

Я слишком глуп, чтоб не прощать обиду
Но слишком мудр, чтоб не забыть врага
Я слишком зол, чтоб не любить корриду,
Но слишком добр, чтоб не жалеть быка…

Лежит у ног всего одна дорога,
Одна для всех, покуда видит глаз
Но каждый верит в собственного бога,
И молится на свой иконостас

И потому привычная картина
Один отстал, другой ушел в отрыв
Я слишком слаб, чтоб покорить вершину
Но и силен, чтоб не упасть в обрыв.

Я слишком смел, чтоб не пугаться крика
Но и труслив – под пули напролом.
Я – буква «П», я в центре алфавита
Я – та черта между добром и злом

Я в середине и шагаю гордо,
Мне не страшны ни буря, ни гроза.
Вчера звезда упала в центр города.
Все ликовали… я обжег глаза..

Бык

Манеж утопает в сиянье огня
Натянуты нервы сильнее, чем струны.
Как раненый зверь хрипло дышат трибуны
И жаждут МЕНЯ!

Синьоры, я бык! Я – монарх, господа.
Хозяин всего поголовья скота.
Я гордость и ум своего государства.
Я – бык, господа.

Вы молитесь мне, ваша совесть чиста.
Повержен Олимп со своими богами.
Я чувствую нимб у себя за рогами,
Я – бог, господа!

Мой славный соперник сегодня смешон,
Из черного цвета костюм и подвязки
Он знает, змееныш, что черные краски
Я вижу с трудом.

Он дерзок и юн, он доволен собой
Он жив, как и я, ожиданием грома.
О, страсти Мадрида! Мычите коровы!
Я выиграю бой.

Я знаю, что мир слишком тесен двоим,
А значит, мой враг не дотянет до завтра.
Течет благородная кровь Минотавра
По жилам моим.

Прекрасен арены зеленый палас
Я гордо ступаю в сиянии света,
Но тряпка противного красного цвета
Нервирует глаз.

В разреженном воздухе пахнет бедой,
Сегодня в партере сидит королева.
А я упиваюсь рождением гнева,
Как чайка водой.

Мое назначенье – топтать и крушить
Смысл жизни в простом ощущении силы.
Опасность прекрасна – у края могилы
Так радостно жить.

Мой враг – он всего лишь азартный игрок,
Его совершенство достигло предела.
Удар с разворота! И теплое тело
Пронзает мой рог!

Но что-то случилось! Я словно ослеп.
Трибуны заткнули орущие глотки!
Стальная заноза пронзила мне холку,
Приклеив к земле…

И мысль пронеслась от копыт до рогов
Я – красная тряпка в руках у врагов
Быть может, победы ведут к пораженью
Безродных богов?

Воздушный змей

Я в небо змея запустил
И так случилось – он сорвался
Но изо всех бумажных сил
За тучи серые цеплялся.

Глупец, он думал, будто нить
Его, как камень, тянет к низу.
Зачем теперь его винить,
Считать мечту пустым капризом?

Мгновенье в небе он парил
И жадно ветру отдавался
И каждый нерв бумажных крыл
Свободой сладкой упивался

Дрожала нить в моих руках,
А змей летел над летним садом.
Он кувыркался в облаках,
Он вверх взлетал и снова падал.

Бумагу ветер разорвал,
Мгновеньем счастья заворожен,
В траву крылатый змей упал,
Затрепетав бумажной кожей.

Я в сад безлюдный прибежал.
В густой траве. где нету ветра
Как два больших крыла лежал
Кусок разорванной газеты…

Эмигрант

Замкнулась жизнь грошовым ресторанТом,
Здесь для меня обитель и приход.
Увы, я стал однажды эмигрантом,
Успев на уходящий пароход.

Теперь угасли юные порывы,
И океан – не лужица у ног.
Кто ж думал, что лунатик над обрывом
В неведенье своем не одинок.

Париж, ты все паришь, ты все витаешь
Алжир, ты весь во лжи, к чему мне ложь?
Вчера нашел – сегодня потеряешь.
Тот раз отдал – сегодня не вернешь.

“В петлице брошь – и вечная разлука,
В петлице грош – и радость на глазах” –
Гадала мне беззубая старуха
На порванных тузах и образах.

Все ждали, все томились, все просили
Но вот ушел последний пароход
В короткий миг растаяла Россия,
Растаяла беспечность, словно лед.

Мне волны, как шальные, били в ноги,
Кричали в уши чайки-дикари,
А даме в белой шляпке, на шезлонге,
Заснув, шептала “Mon amour, Paris”.

Мне эполетов блеск давил на плечи,
Менялась жизнь с начала до конца,
Когда Колчак, Деникин и Юденич
Вселяли веру в русские сердца!

Версальский мир и … женщины Парижа.
Какая ночь! … и вдруг большевики.
Война миров, Россия - это биржа!
Граф, вы банкрот! Верните мне долги.

А вы, майор, в глазах у вас усталость.
Вы шли вперед, вас брали на прицел.
Но кончен бал. Вам только и осталось :
Подпив, кричать «Я – русский офицер»

Pardone, Madame. Не надо, я спокоен.
В сумятице борьбы добра и зла
Увы, мадам, случается такое –
Мы пропили двуглавого орла

А кто не смог – лежит на поле брани,
Изгнания не вынесла душа.
Мы пьем за них в грошовом ресторане,
И пропиваем их на брудершафт.

Мы, господа, пресыщены Парижем.
Судьба и жизни у всех у нас одна….
Штабс-капитан, подсаживайтесь ближе.
На нашу Русь!
Гарсон, еще вина…

Бонопарт

Месье Бонапарт, ваши игры жестоки
Вы льете вино на французский палас.
Месье Бонапарт, не сыграть ли нам в покер?
Маэстро Карузо исполнит нам вальс.

Колоду на стол, глаз Кутузова на кон,
О мягкие кресла понежим зады..
Печально, месье, но сегодня в атаку
Пойдут только дамы, тузы и вальты…

Безглазый король – несчастливая карта,
С подвалов Монмартра несет сквозняком
И снова рождает земля Бонапартов
И снова подносит бокал с мышьяком

Месье Бонапарт, ветер дует на раны
В останках души затаилась печаль
Мария – Луиза с лицом Клеопатры
Рукой Евы Браун согреет вам чай …

Закройте окно, свежий воздух опасен…
Горчичник на спину, и грелку в постель…
Месье Бонапарт, этот мир так прекрасен,
Но он не прощает упавших вождей..

Безглазый король – несчастливая карта,
С подвалов Монмартра несет сквозняком
И снова рождает земля Бонапартов
И снова подносит бокал с мышьяком

Цезарь

Нас ждут великие дела
Но трудно встать из-за стола
И усыпальница светла
И в ней уют

У этой ночи странный вкус
Кто мне поможет скинуть груз
Всего один из вас не трус.
Спасибо, Брут.

Лаврентий Палыч Берия

Сверкая и аллея,
Гарцует кавалерия,
Стоит на мавзолее
Лаврентий Палыч Берия.

Проверенный товарищ,
Имеющий доверие,
Наш друг Лаврентий Палыч,
Лаврентий Палыч Берия.

С трибуны на проказу,
Проникшую в империю,
Глядит тяжелым глазом
Лаврентий Палыч Берия.

И нажимая пальцем
На сонную артерию
Народу улыбается
Лаврентий Палыч Берия.

Берия, Берия,
Берия, Берия

Глазам своим не веря.
Он был коварней зверя,
Стоял за каждой дверью
Лаврентий Палыч Берия.

Но словно от бактерии,
Дезинтерийной палочки,
Вождизму клизму сделали –
И нет Лаврентий Палыча

Сложились крылья на плечах
У Лаврентий Палыча.
Задули дьяконы свечу,
Аминь Лаврентий Палычу.

Но я увидел давеча
В припадке суеверия,
Что гроб Лаврентий Палыча
Понес товарищ Берия.

Берия, Берия,
Берия, Берия

Конь Семена Буденого

Неустрашимый, непокорный,
Неугасимый как огонь.
Не раз мне говорил Буденный:
Среди коней из Первой конной,
Ты самый Первый конь!

Семен – умен, губа не дура,
И смел, и силой наделен.
Как с ним мы трахали Петлюру!
И со Шкуро сдирали шкуру!
Дава-а-ай , Семеё--о-н!…

Я мчался, весь в крови и в мыле,
Взлетая,… падая в обрыв.
Мне губы резали удила,
Но сколько «белых» подавил я,
И кобылиц покрыл!

Вкус смерти - он как запах течки.
Гул революции в ушах!..
В тот день судьба дала осечку,
Когда я перегрыз уздечку
От боли чуть дыша…

…

Теперь Семен – герой народа.
За то, что я служил ему,
Мне полагается свобода.
Меня направили на отдых,
На бастурму…

Мы теряем

У нас странные заботы,
Даже некогда вздохнуть
Мы всегда теряем что-то
Понемногу, по чуть-чуть

Мы себе не доверяем,
И беспомощность клянем
И опять, опять теряем
Понемногу, день за днем

Мы теряем сигареты,
Рифму нового стиха
И трамвайные билеты
За подкладкой пиджака

Мы теряем наше время,
Шепот солнечных полян
Мы теряем вдохновенье
Сквозь разорванный карман

Мы теряем по привычке
Понемногу каждый день
Годы, деньги, письма, спички…
И самых преданных людей

Босса - Нова

Старые истины,
Новые формы.
Путь мироздания скручен в спираль.
Жду электрички
У края платформы
Жду, когда кончится месяц февраль.

Жду, когда скромная
Девочка Зина
Вечером поздним посмотрит в окно.
Это в истории
Предположимо,
Это историей предрешено.

Босса-Нова, Босса-Нова, Босса-Нова,
Ты прекрасна, но, увы, совсем не нова.
Я сегодня выпил чуточку спиртного,
И, ты знаешь, очень мудро поступил.

Вечером спать
Совершенно не хочется.
Утром открыть не возможно глаза.
Вечером хуже всего
Одиночество.
Утром противней всего голоса.

Девочка Зина,
Она в меня влюбится!
Мальчик Андрей мне поставит фингал.
Девочка Зина
Растает на улице,
Мальчик Андрей будет другом всегда.

Солнцезатмения,
Солнцестояния
Определяются календарем.
Все в этом мире
Известно заранее:
В детстве родились,
В час смерти умрем…

Синий верблюд
Сигаретного дыма
В плавном прыжке
Улетает в окно.
Это в истории
Предположимо,
Это историей
Предрешено.

Босса-Нова, Босса-Нова, Босса-Нова,
Ты прекрасна, но, увы, совсем не нова.
Я сегодня выпил чуточку спиртного,
И, ты знаешь, мне теперь не так хреново!

С. В. Маслов, самые разные годы.

Вернуться на главную страницу С. Маслова